Абдулла ибн аль-Мутазз
Ибн аль-Мутазз был внуком убитого 10-го аббасидского халифа и сыном 13-го, свергнутого с престола и умершего в темнице, халифа аббасидской династии. Родился в халифской резиденции, получил превосходное образование и, как и прочие, не имевшие шансов на престол, аббасидские принцы, по большей части предавался рассеянному образу жизни.
Некоторое время Ибн-аль Мутазз провёл при дворе своего двоюродного брата, халифа аль-Мутадида, которого он в стихах превозносил как мудрого правителя, прекратившего царившие в стране смуты и мятежи и укрепившего власть Аббасидов. С воцарением следующего халифа, аль-Муктафи, в 902 году, Ибн аль-Мутазз покидает двор, но в смутное время, наступившее после смерти аль-Муктафи, оказался втянутым в династическую борьбу и на один день (17 декабря 908 года), захватил халифский престол. Однако уже на следующий день был свергнут придворной гвардией во главе с собственным племянником и через несколько дней казнён.
Ибн аль-Му`тазз начал рано сочинять стихи и заниматься теорией поэтического искусства. Излюбленные жанры его были любовные песни(газели), описания природы, застольные песни. Есть в его диване и касыды, восхваляющие деятельность халифа ал-Му`тадида, однако по манере и звучанию они сильно отличаются от прочих касыд-панегириков того времени, так как высокое положение избавляло поэта от необходимости заискивать перед сильными мира сего.
Ибн аль-Мутазз был подлинный знаток древнеарабской поэзии, постоянно разрабатывавший её традиционные образы, ставшие в средние века каноническими. В то же время он уделял внимание и новому стилю, привнесённому в арабскую поэзию поэтами VIII—IX веков. Наиболее сильно древняя, бедуинская поэтическая традиция у него проявляется в стихах, посвящённых красоте природы, а также в любовной лирике.
Манера стихосложения Ибн аль-Мутазза является безукоризненной по вкусу и изяществу, а его язык наделён богатейшим воображением. Творчество этого поэта считалось его современниками и остаётся и по сегодняшний день одной из вершин арабской поэзии.
* * *
Как тяжек путь туда, откуда нет возврата,
Как тяжко потерять товарища иль брата,
Как тяжко ложе тех, кто одинок,—
На нем шипы, и камни, и песок.
* * *
Жил я в мире поневоле, будто кто меня заставил,
Я не прилагал стараний, ни хитрил и не лукавил.
Все изведав, знаю — нечем веселить мне сердце боле,
Жизнь — сосуд, где угнездились страсти, горести и боли!
Жизнь кляня, уйду однажды в царство вечного ночлега,
Не оставив ни отростка, ни ствола и ни побега!
* * *
Седина взойдет, как дурная трава: не сокрыть ее в жизни земной,
Ты прости — побелела моя голова, хоть она и окрашена хной.
Промелькнула юность мимо меня, хоть пошел я навстречу ей,
И господь мне оставил от всех щедрот лишь терпенье взамен страстей!
Право, если б не терпкость земного вина и сладчайших бесед распев,
Я простился бы, юность развеяв мою, с наслажденьями, отгорев.
Так не разбавляй же вино водой: оставляй его так, как есть.
Виноградному соку и суслу его мы охотно окажем честь!
На невесту монарха похоже вино — все в венце из жемчужных пен,
В исполинском кувшине томилось оно, забродив меж глиняных стен.
Милый друг, в Кутраббуле нас посети, если хочешь обрадовать нас,
Хорошо там будет тебе и нам, если в ханжестве ты не погряз!
Ах, по кругу, по кругу будет ходить непрестанно хмельной кувшин,
Все заботы изгонишь в единый миг, вечных радостей властелин!
Чтобы после вернуться к любимой, когда жизнь, презревшая винную муть,
Благочестьем представит тебе миг услад, выдаст блуд за истинный путь!
Впрочем, как же тебе устоять, дружок, если с чашею круговой
Нынче девственно юная ходит газель и кивает тебе головой?
Ах, из кубка первой она отпила и остатком тебя поит,
На плече ее шаль шелестит, как плащ, лоб притворно хмур, не сердит!
Льет в прозрачные кубки струю вина, щедро льет, прикрывшись платком:
Сделай жадный глоток — и по жилам твоим тот глоток пролетит огоньком!
Ты зачем отворачиваешься и бежишь, разве я с тобой не хорош?
Тот, кто скажет, что я другую люблю, тот заведомо скажет ложь!
* * *
© Переводы Е. Винокурова, А. Голембы.
