У Вас отключён javascript.
В данном режиме, отображение ресурса
браузером не поддерживается

Амальград форум - арабская, персидская, ближневосточная культура

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.

Хафиз Хорезми

Страница: 1

Сообщений 1 страница 19 из 19

1

Абдулрахим Хафиз Хорезми жил во второй половине XIV - первой половине XV вв.
Среди огромного собрания рукописей музея Саларджанг в городе Хайдарабаде,
а их более 8122 рукописи, только 27 написаны на тюркском языке.
Рукопись, хранящаяся под инвентарным № 4298, оказалась сборником стихотворений –
"Диваном" доселе неизвестного узбекского поэта Хафиза из Хорезма.
Настоящее имя Хафиза Хорезми устанавливается по семи газелям на персидско-таджикском
языке за подписью "Рахим" или "Абдуррахим". Вероятно, стихи подписаны именем молодого
поэта, еще не избравшего себе псевдонима.
При помощи индийских коллег удалось приобрести фотокопию "Дивана".
Судя по ее палеографическим особенностям, она, несомненно, относится к XV в.
В каталогах, историко-литературных сочинениях, изданных в Узбекистане и за рубежом,
отсутствуют какие-либо сведения о Хафизе из Хорезма. О его творчестве пока можно судить
лишь по единственному, но достоверному факту - существованию "Дивана".
Будучи патриотом и горячим поборником родного языка и литературы, поэт хотел в своих стихах
стать достойным преемником великого Хафиза Ширази. Можно утверждать, что Хафиз Хорезми
впервые в литературе создал условия для развития поэтических традиций Хафиза Ширази уже на
узбекской почве и проявил себя как художник, существенно обогативший жанр газели.
Хафиз Хорезми, как и персидско-таджикский поэт Хафиз, большую часть жизни провел в Ширазе.
Хафиз Хорезми является, наряду с Лутфи, Атаи и Саккаки, представителем светской поэзии.
Образы и рифмы Хафиза Хорезми свидетельствуют о высоком мастерстве поэта. Язык его прост,
близок к народному, встречаются и диалектизмы. Народность - отличительная черта поэзии
Хафиза Хорезми.
( Х. Сулейман)

***  ***  ***

Похитившая сердце лань бежит, не слыша зова,—
Как ни молю я: «Перестань!»,- умчаться вновь готова.
Душа, как птица, рвется прочь из тесной клетки плоти,
Она взлетает день и ночь над домом птицелова.
Да будет милостива власть властительного сердца,
Готов я пред тобою пасть, влачась во прахе снова.
Душа влюбленного чиста, чужда она мирскому:
Вороне сокол — не чета, — ведь он не ест гнилого!..
И если стрелы ста невзгод любимая послала,
Все беды любящий снесет, как мука ни сурова.
Ты петь Хафиза попроси лишь на наречье тюрок,—
Хафиз Ширазский на фарси пропел иное слово!

© Перевод Сергея Иванова

отредактировал Бахман

2

Хафиз Хорезми

Твои глаза и брови - знак щедрот предвечного пера:
Дивятся живописцы - как искусность их творца щедра!
Таящий серебро рудник всегда сокрыт среди камней,
А камень сердца — сердолик - в тебе, как в слитке серебра.
Мой стон бы сердце твое сжег, оставив в нем палящий след,
Когда бы камень жечь он мог, застывший, как гранит-гора.
Я от мучений и обид, увы, расстанусь с головой,-
Как камень, в сердце боль лежит, и моя участь недобра.
Лью слезы на твоем пути, чтоб не в пыли тебе идти,-
Готов ресницами мести я пыль с утра и до утра.
Как вешний ливень, пролились потоки моих горьких слез,-
Что ж, молодеет кипарис, когда под ним земля сыра!
Хафизу в его доле бед твой лик вовек не увидать:
Летучей мыши солнца свет увидеть не придет пора.

© Перевод Сергея Иванова

3

Хафиз Хорезми

Живой родник — твои уста и слаще всех отрад,
Моим рыданьям не чета и Нил, и сам Евфрат.
О лукобровая, я грудь для стрел твоих открыл, —
И стрелы, не щадя ничуть, меня да поразят!
Ах, сокол сердца моего — в силке твоих кудрей,
И нет спасенья для него: он ими крепко сжат.
Медвяных уст твоих краса - как будто сам Иса:
Они свершают чудеса, едва заговорят.
Все сласти потеряли вкус и дешевы ценой:
Нектар твоих сладчайших уст — прекрасней всех услад.
И далее солнцу тяжело соперничать с тобой:
Твое зеркальное чело светлей его стократ.
И если для своих щедрот ты ищешь бедняка,
Вот он — Хафиз: бедняга ждет даяний и наград.

© перевод Сергея Иванова

4

Когда Творец предвечных сил творил черты вселенной,
Он на скрижали наносил твой лик, вовек нетленный,

И кто, кроме Него бы смог создать твой стан изящный,
Он очинил, как волосок, калям Свой вдохновенный.

А родинок твоих зерно создать на алом лике
Лишь амбре с мускусом дано на розе пышно-пенной.

И, чтобы каждый завиток твоих кудрей был виден,
Понадобился гребешок для их копны смятенной.

Твои медвяные уста томят все души жаждой, -
В них вся душа твоя влита, в них дар твой сокровенный.

От жажды высох мой язык - не в силах молвить слова, -
О, где твои уста - родник живой воды бесценной?

И не захочет взгляд ничей смотреть на винный кубок, -
Истомный взгляд твоих очей дарует хмель мгновенный.

О виночерпий, начинай свой пир под звуки песен, -
Да будут звонки чанг и най, а песнь - проникновенной!

Хафиз, и этот стих литой - во славу уст-рубинов, -
Течет, журча, живой водой твой стих неизреченный.

© перевод Сергея Иванова

5

Взор тюрчанки озорной - бедствие из бед,
Схожей с нею ни одной в мире розы нет.

И напрасные мечты - гурий с ней равнять:
Столь изящной красоты не видел весь свет.

Если б ты своим челом солнце не зажгла,
Человек его теплом не был бы согрет.

Ты по прихоти своей мечешь кость в игре, -
Сделай так, чтобы людей не коснулся вред!

В чьей душе любовь жива, тот ханже не друг:
В мужественном сердце льва лисьих нет примет.

Вольный путь меня манит из неволи прочь,
Но в пути любви горит только дальний свет.

Ты любимою, Хафиз, назван был рабом, -
Значит, в роскошь шахских риз нынче ты одет.

© перевод Сергея Иванова

6

Какой красой смущен мой разум - земною или неземной?
Скажи, не тою ли, что разом сравнится с солнцем и луной?

Не той ли, что мой сон жестоко прервала силой колдовства,
Не тою ли, что краем ока так колдовски следит за мной?

Не тою ли неправоверной, что мою веру отняла,
Не тою ли, чей взор безверный смятенью моему - виной?

Не той ли, что в саду багряном с такою плавностью пройдет,
Какой не ведать и фазанам в лугах, искрящихся весной?

О перлах уст моей прекрасной ты у влюбленного спроси -
Лишь к тайнам жемчуга причастный, поверь, знаком с его ценой.

Сравнится ль кто-нибудь со мною, воспевшим сладость твоих уст, -
Мне жизнь дана их красотою, живящей душу и хмельной.

Никто в Хорезме не сравнится с Хафизом, спевшим тюркский стих,
Смог бы поэт другой явиться - и то сложил бы стих иной!

© перевод Сергея Иванова

7

Кыт'а

Сокровищница слов - ценнейший клад,
И, хоть в нем перлы редкие таятся,

Молчанье лучше всех речей стократ,
Сколь бы цветисто нам не изъясняться.

Пусть в твоем сердце - камень иль булат,
А вовремя смолчишь - они смягчатся.

А если слово молвишь невпопад,
Как бы тебе потом не огорчаться!

Те, что в речах хвастливостью грешат,
Потом, Хафиз, в безвестности влачатся.

***

*Кыт'а (буквально «отрывок») - ода из форм персидско-таджикской поэзии
Обычно в кыт'а поэт описывал события, выражал затенные мысли, жаловался
на судьбу...

© перевод Сергея Иванова

8

Кыт'а

Благого мудреца я ученик,
В науке слов он, как никто, велик

Оплошности искать в моих стихах?
Забудь об этом сразу - в тот же миг.

В моих писаньях нет негожих слов:
Как ни ищи - ты не найдешь улик.

Бывает, что калям допустит грех,
Но это лишь - на солнце жалкий блик.

Найдешь огрех - не льстись: и у луны
В урочный час, увы, ущербен лик.

© перевод Сергея Иванова

9

Кыт'а

Не диво, что стремлюсь я в край родной:
Ведь родина, как жизнь, душе близка.

Прольют на море дождик проливной,
Из моря же взяв воду, облака.

Кто с перлами знаком и с их ценой,
Того влечет в глубины рудника.

Везир - на высшей службе должностной,
А все ж в семью его манит тоска.

И соколу милее дол степной,
А не почет и шахская рука!

© перевод Сергея Иванова

10

Кыт'а

Быть хочешь умным - прихоти забудь:
Все прихоти - ничтожная забава.

Уж если жить мечтой какой-нибудь,
Мечтай найти покой душевный, право!

У всех мирских забот - пустая суть:
Все в это мире суетно, лукаво.

Нам всем дано последним сном уснуть -
О, если б добрая нас ожидала слава!

© перевод Сергея Иванова

11

Само светило на твой лик летит, как мотылек,
Все ангелы в единый миг падут у твоих ног.
Я ж о рубинах уст осмелился спросить, -
Казни, владыка всех владык, меня за мой намек!

© перевод Сергея Иванова

12

Пока на свете быть устам медовым,
Не распростится мир со сладким словом.
Сад, оглашенный соловьиным зовом,
Для всех влюбленных будет вечно новым.

© перевод Сергея Иванова

13

Чье сердце ноет, словно от ожега.
В душе его - и мука, и тревога.
Но вот что меня тешит хоть не много:
Что ни случится все во власти Бога.

© перевод Сергея Иванова

14

Да будет мной испит вина любви глоток -
Меня он отрешит от всех земных тревог.

Святоша - злой старик захочет пить со мной -
Единой каплей вмиг его свалю я с ног.

Я вникну в суть речей главы хмельных утех, -
Для раковин-ушей как жемчуг - его слог.

Отравно-горек вкус мучений от разлук, -
О, если б сладких уст вкусить нектар я мог!

А ветер принесет мне о свиданье весть -
И в сердце пеной вод взбурлит морской поток.

С чела отняв покров, как солнце, ты сверкнешь -
Я локонами слов совью завесу строк.

Цветник желанных нег мечтам Хафиза люб,
И соловья навек умолкнуть он обрек.

© перевод Сергея Иванова

15

Твой светлый лик - как солнечный восход:
Тебя узрев, светило прочь уйдет.

Ты на пылинку глянешь - в тот же миг
Ей - солнцем быть, сияющим с высот.

А поведешь ты речь - твои уста
Журчат, как родники живящих вод.

Рубины уст улыбкою блеснут -
И потеряет сладость даже мед.

Бутоном рдеет сердце, пощади -
Оно веселой розой расцветет.

А без тебя мне и цветущий сад -
Темнее, чем темницы мрачный свод.

В лучах сиянья твоего чела
В любой колючке роза проблеснет.

Ты глянешь, как влачится сей бедняк -
Ему и слава будет, и почет.

Хафиз хоть слово молвит без тебя -
Его тотчас раскаянье гнетет.

© перевод Сергея Иванова

16

Когда любовь мне сердце жжет всё боле,
В нем боль —одна, другой уж нету боли.
У этой боли вся душа в неволе,
И в той неволе — радость вольной доли.

© перевод Сергея Иванова

17

В кромешной тьме твоих кудрей скрывается светило,
И мускус родинкой твоей навеки посрамило!

С тех пор, как завитки волос чело твое сокрыли,
И гиацинт, и кущи роз в тоске горят уныло.

Я до кудрей твоих рукой коснулся б непременно,
Когда бы мрак их колдовской ты гребнем не взвихрила.

Когда бы ты, как жизни бег, мгновенно не мелькнула.
Мне был бы благостен мой век — живящей жизни сила.

Расстался б я с душой моей, когда б ее взяла ты,—
Нужна ль душа мне, если с ней тебе дружить не мило?

Красавиц дивной красоты я повидал немало,
Но привередливых, как ты, мне зренье не явило.

Едва увижу я твой лик — и слезы иссякают:
Завеса звезд затмится вмиг, едва взойдет светило.

И, если я стенаю, слаб, в разлуке,— не стыдите:
Шипит, стеная, и кебаб от огненного пыла!

И ждет Хафиз с тобою встреч, рыдая безутешно, —
Не может быть, чтоб его речь людей не удивила!

© перевод Сергея Иванова

18

С рабом своим верным ты стала другою,—
Зачем? Ты бывала, бывало, другою!

Два бедствия злых — твои очи и кудри:
Одно из них — кара, опала — другое.

Сравню ли уста твои с сахаром-медом?
Устам медоносным пристало другое!

Краса твоих глаз скрыта томным покровом,—
Краса их — одно, покрывало — другое.

Стезя тех, кто любит, — сродни ли базару?
Муж чести - одно, а меняла -другое!

И как же равнять бытие и погибель?
Одно дело — розы, их жала - другое!

Узнай же, Хафиз, где вражда и где дружба:
Подобья с одним избежало другое

© перевод Сергея Иванова

19

Красуясь стройным станом, едва ты выйдешь в сад —
И смутой и дурманом тогда весь мир объят.

В кружение людское ты бросишь томный взор —
И всех лишит покоя твой искрометный взгляд.

Святоша своенравный! Я сердцем — не с тобой:
Ты — муж стези исправной, мой путь — стезя утрат.

Познает в рай дорогу лишь тот, кто, одержим,
К заветному порогу идти скитальцем рад.

Подвижник, не вкусивший заветного вина,—
Раб мук, его сгубивших, влюбленным не собрат.

Меня да не измучит властитель всех времен,
Не то его проучат страдания стократ.

Пусть на Хафиза глянет мучитель мой хоть раз,—
Всем сразу ясно станет: он добротой богат.

© перевод Сергея Иванова

Страница: 1