О себе самом.
Владеть, как я владею, словом другим поэтам не дано.
Создание державы слова судьбою мне поручено.
Открывший чистый дух Марии в тончайшем смысле — это я.
Всевидящий властитель мира высоких мыслей — это я.
Передо мною преклоняет колени Шахтуган ума.
Невеста гордая достоинств мне руку отдает сама.
В броне блистающей познанья я вас бесстрашно в бой зову,
На пир свободный вдохновенья вас во дворец я свой зову.
Мои слова как талисманы, по смыслу девственны они,
Но светел дух и светел разум, ты в зеркало его взгляни.
Нанизывающие жемчуг нить занимают у меня,
Певцы, чеканящие бейты, смысл похищают у меня.
Хассан Сабит, меня услышав, тоску в душе своей носил.
Был сокрушен моею прозой прославленный Сахбан Ваил.
Где обронил свою подкову неукротимый мой Бурак,
Судьба кует из той подковы копье, чтобы страшился враг.
Своей рукой свивала вечность чалму зеленую мою,
Из шелка вечности одежду себе нетленную я шью.
И пусть как тень я в этом мире. Но ведь поэзия моя,
Как солнце вечное, обходит весь круг огромный бытия.
Одни расспрашивают: «Кто он? Скажите — как зовут его?»
Другие: «Здесь он? Неужели! А как найдем мы тут его?»
Но с той поры как мудрость в мире мне верный указала путь,
Меня ни алчности бесстыдной, ни зависти не досягнуть.
Моя хвала несет усладу, а обличения горчат.
Ну что ж — один идет на вина, другой па уксус виноград.
Властитель слов, оружьем слова я небу дал служить обет —
Вот два великих притязанья, как поучал нас Мухаммед.
Просеивают землю страсти мои завистники. А я
Хранитель клада. Как лампада, всегда светла душа моя.
Они — слепцы; чего не видят они, того им не понять:
Не верят красоте и правде, готовы чудо отрицать.
Где красота Юсуфа блещет, всегда завистников найдешь.
Ведь люди низкие кричали, что слово Мухаммеда — ложь.
К сокровищам индийской тайны проник мой просветленный взор,
А эти недоучки Чина душой кривее мандрагор.
Их души как котел свинцовый, неведом им живой огонь.
Подобно горлышку кувшина, скупа их узкая ладонь.
К индийской школе их причислить давно пора бы. Ты взгляни:
От «Братьев чистоты» далеко в неверии ушли они.
Я волей неба стал Юсуфом Египта славы наших дней,
И я жалею этих жалких, и злых, и низменных людей.
Они правы! Увы, со мною приходится им враждовать,
Ведь я для них — Сухейль, идущий в грехе рожденных убивать.
Из этой вечно полной чаши от жажды капли пьют они,
Со скатерти моей объедки от голода крадут они.
По голове лишь понимают они удары, как слоны,
Они обнажены, как змеи, что кожи старой лишены.
Они — войска становий ада, и гневно гонит их судьба.
И речь моя их потрясает, как исрафилова труба.
Они везде кричат кичливо, что Хакани, мол, ровня нам,
По щедрости морскую тину уподобляя облакам.
Все тростники по цвету схожи, но разность есть меж ними все ж —
Есть сахарный и есть обычный тростник, пригодный для рогож.
Хоть много этот сброд и спорит о красоте и говорит,
Не вдохновение, а зависть у них в пустых сердцах горит.
Они могуществом хвалятся, кричат: «Мы —море Хакани!»
Да, но без слога «ка» в средине они — презренные «хани».
примечание:
Шахтуган — правитель одной из областей Азербайджана.
Бейт— двустишие; расширительно бейтами называют стихи.
Хассан Сабит (Хассан ибн Сабит, ок. 590—674) — арабский поэт,
воспевший основателя ислама Мухаммеда.
Был широко прославлен как первый поэт ислама.
Сахбан Ваил (Сахбан ибн Зуфар аль-Ваили, ум. 674) — арабский златоуст,
считавшийся непревзойденным мастером ораторской прозы.
Бурак — мифический конь, на котором пророк Мухаммед
якобы поднимался на небо.
Юсуф — библейский Иосиф. По мусульманским преданиям,
славился своею красотой.
Чин — Синьцзян. Так назывался и весь Китай.
«Братья чистоты» («Ихван ас-сафа») — философская школа
рационалистического направления, возникшая во второй половине
X века в Ираке. Хакани, следуя многим мусульманским авторитетам,
высказывает здесь отрицательное отношение к ней.
Сухейль — звезда Канопус. Самая яркая из звезд после Сириуса.
Ей придавали большое значение в средневековой восточной астрологии.
Ад — мифическое племя, истребленное за богохульство.
Исрафилова труба — труба, в которую архангел Исрафил протрубит
пришествие дня восстания из мертвых и Страшного суда.
Да, но без слога «ка» в средине они — презренные «хани».—
Игра слов. Хакани — царственный; хани — прихлебатели,
блюдолизы (буквально — скатертники).
© перевод В. Державина
