Лучезарный караван

Вступление.

Цветник, восхищающий нас, - Навои,
Поэзии дивный алмаз – Навои,

Сиянье души, вдохновения сад,
Где яркие строчки лучами горят.

В сад этот цветущий ступил я едва,
Как стали светится, лучиться слова:

Как будто устода я встретил в тот миг,
К нему, как к глазам тутие, я приник.

И вот на поклон мой великий устод
Мне благословение ласково шлет.

И вспыхнул красою невиданной сад,
В глазах все сокровища мира рябят.

Мой разум растерян от их волшебства.
Кружится от ярких картин голова.

Мир целый открыл нам цветник Навои.
Вспоил всех устодов родник Навои.

Взгляни, средь садов озаренных челом
Гуляет Айбек – совершенство во всем.

В огне его сердце, в душе соловьи –
Он вечную славу поет Навои.

Всю ночь мог Уйгун с Навои говорить,
Чтоб утром народу стихи подарить.

Гафур ал Гулям, властелин наших слов,
В любви к Навои черпал силу стихов.

Дав руку поэту Хамид Алимджан
Прославленным стал средь поэтов всех стран.

Айни жемчуга Навои собирал.
Судьбу Саади навсегда с ним связал.

Речь Шарафиддина сиянья полна –
Блеск тайного клада вобрала она.

В краю самаркандском Вахид Абдулло
Следам Навои дарит годы светло.

Тот факел, что поднял для всех Алишер,
По странам планеты проносит Яшен.

Воистину свято Захидов Вахид
Стихи Навои воспевает и чтит.

Устоду поклон Шейхзаде отдает,
Когда он по царству газелей идет.

И сердце поэта – Иззат ал Султан,
Стремясь к совершенству, прочел, как дастан.

Хамид Сулейман красноречьем горит –
Он клад Навои рукописный хранит.

Каюмов Азиз восхищен, изумлен,
«Хамсы» волшебством его взгляд озарен.

Приветливый нравом, устоду он мил,
На счастье поэт его благословил.

Огнем Навои, обжигающим мир,
Горел проницательный Абдулкадыр.

Он энциклопедию знаний хранит,
И, гения славя, сам стал знаменит.

В нем Абулгафур суть сумел отыскать,
Чтоб мудрое слово народу сказать.

О скольких людей Навои приласкал,
Стихом он народ за собою позвал.

Чтоб в жизнь воплотились поэта мечты,
Им создан волшебный мир красоты.

Возник в честь его дивный город в песках, –
Подобно «Хамсе» будет жить он в веках.

И я с юных лет в лад с поэтом пою,
В руке своей держит он руку мою.

Я светом священным его озарен,
Я жизнью священной его восхищен.

Меня Самарканд взял в объятья свои,
Здесь юность когда-то прошла Навои.

И я по следам его ночью и днем
Бродил, опаленный прекрасным огнем.

Огонь заронил Навои в мою грудь,
И благословил Самарканд этот путь:

Фани – от персидского мне он вручил,
От тюркского – мне Навои подарил.

И вот, в сорок лет стал народу я мил,
С лучистым поэтом я жизнь свою слил.

И на мавзолей Навои я, как мог,
Стихи возложил и, как свечи, зажег!

Мухаммад-пахлаван

Мой друг, ассалям! Как здоровье, мой брат?
Скажи, почему так печален твой взгляд?!

Навои

Увы, одиночество душу порой,
Как пика. Пронзает, мой друг дорогой!

Душа, мавляна, без друзей не живет –
Без друга душа, как без крыльев полет!

Когда от бедняги ушли вы вчера,
Тьма в пасть свою свет забрала до утра.

Не смог ни на миг я сомкнуть своих глаз,
Печаль над душой пятернею взвилась.

Стремясь исцеленье найти для души,
На зорьке газель сочинил я в тиши.

Мухаммад-пахлаван

Ах, как буду рад я услышать ее.
Вы знаете к ним отношенье мое!