Года в три я уже вкус ученья знал —
Слаще шахского мед стал привычен мне,
А в четыре и в пять я почтенье знал,
И от старших почет стал привычен мне.

В шесть-семь лет у меня стал разумным взор,
В восемь-девять был смел, в десять — речью скор.
Через год поумнел — умный разговор
В мой двенадцатый год стал привычен мне.

Лет в тринадцать меня охватил дурман,
Через год я узнал боль сердечных ран,
А пятнадцать пришло — стал я словно пьян:
Пыл сердечных забот стал привычен мне.

Лет в шестнадцать познал я блаженный сон,
А в семнадцать я был красотой пленен,
В восемнадцать постиг мир со всех сторон —
Страстных помыслов плод стал привычен^ мне.

В девятнадцать весь мир был мне нипочем,
В двадцать лет, как Рустам, был богатырем,
Но прошел только год—.стал с бедой знаком,
Тяжкий камень невзгод стал привычен мне.

В двадцать пять я казной мудрых слов владел,
В тридцать лет я постиг разуменье дел,
В тридцать пять я в гостях выше всех сидел —
Дел такой оборот стал привычен мне.

Стала чаша ума в сорок лет полна,
В сорок пять плод утех стал вкусней вина,
В пятьдесят пыл погас: отошла весна,
Зимний мрак непогод стал привычен мне.

Через пять лет пришла вновь пора услад,
Вновь запел соловьем лет под шестьдесят,
А еще через пять — поувял мой сад,
Снам несбывшимся счет стал привычен мне.

Семь десятков прошло, подошел восьмой,
За восьмым подоспел и девятый мой,
За девятым, Сеид, к сотне путь прямой —
Смерти близкий приход стал привычен мне.

© перевод С. Иванов

Мне меч разлуки ранит тело
С тех пор, как мы расстались, брат.
Лицо увяло, пожелтело
С тех пор, как мы расстались, брат.

И душу жжет разлуки пламя,
Ты — будто не был, ты — не с нами,
И не цветет мой сад цветами
С тех пор, как мьГрасстались, брат.

Тебе друзей увидеть мнилось,
Но львы не дарят слабым милость.
И сердце болью истомилось
С тех пор, как мы расстались, брат.

Мне только бог — опора в горе,
И нет конца слезам во взоре,
Я одинок в тоске и хвори
С тех пор, как мы расстались, брат.

Нияз сказал: как горе скрою?
Мне днем и ночью нет покоя,
Я в даль дорог гляжу с тоскою
С тех пор, как мы расстались, брат.

© перевод С. Иванов

Передайте от нас кадию салам —
Он обидчику рад был предать меня.
Ну а тот ни в делах, ни в слозах не прям —
Разве добрый он взгляд бросит на меня?

Кадий — старший у нас, он закон блюдет,
Он всем младшим — отец, он отец сирот,
Он, птенец наших гнезд, наших стай приплод,
Был жестоким стократ, не щадил меня.

Был бы бог мне судьей, я-б нашел закон,
Да повсюду враги — с четырех сторон.
Вдруг взбурлили моря — плот мой сокрушен,
Избежал супостат мести от меня.

Кадий — помощь в беде, а в делах — совет,
Без него мне нигде и защиты нет.
За какие грехи, за какой же вред
С головы дал до пят обобрать меня!

Заступитесь, друзья, за меня хоть раз,
Я в кручине своей с головой увяз,
Как Джейхун, разлились реки слез из глаз —
Пусть камней ваших град лучше бьет меня!

В мире только одна мне опора — бог.
Мир, как осень, померк — с ним и я поблек,
А загубят меня — значит, вышел срок.
Если я виноват, что жалеть меня?

Мой Навруз отошел, и весна ушла.
Людям трудно добро отличить от зла —
Судный день разрешит все мои дела,
Там уж спросят подряд за грехи с меня.

Ведь у мудрых людей честь и совесть есть,
Но и честный подчас позабудет честь.
Не по праву забрал — можно снова счесть:
Враг вернул бы назад то, что взял с меня!

Цел богач, цел бедняк,— так сказал Сеид,—
Если верой судья правый суд вершит.
Скот мой жив и здоров — в сердце нет ")бид.
Жаль, что так невпопад вышло у меня!

© перевод С. Иванов