4

И услышал про это хан.
И не спал до рассвета хан.
На рассвете с постели встал
И к себе Паризад позвал.
Не скрывая тоски своей,
Он воскликнул навстречу ей:
«Слушай, роза моих услад,
Слушай, дочь моя Паризад!
Я не спал напролет всю ночь, -
Не могу тоски превозмочь.
Ты свела старика с ума,
Что мне делать, скажи сама,
Коль в народе идет молва:
«Вот у хана дочь какова!
У красавицы, погляди, -
Сердце каменное в груди
Никогда ей любви не знать,
Старой девою вековать.
Червоточинка скрыта в нем,
В ханском яблоке золотом».
Червоточинка!.. Слышишь ты?
Иль от гнева не дышишь ты?
Я от этих слов поседел
Больше, чем от военных дел.
Я не знаю, как быть с тобой,
Со своею большой бедой.. »
И прекрасная Паризад
Опустила горящий взгляд,
Загорелся лик кумачом,
Побледнела она потом
И скаэала, едва дыша:
«Слава всякая хороша...
Ладно! Пусть богатырь любой
Хоть сегодня придет за мной.
Выйду эамуж я за него,
Но условие таково:
Там, где конный шумит базар,
Исполинский стоит чинар,
Оплетает ветвями он
Весь лазоревый небосклон
Много силы в его корнях.
В чернобурых седых ветвях.
Он столетьями в землю врыт,
Тайны вещие он хранит.
Тот джигит будет мужем мне,
Кто на резвом своем коне
На столетний чинар взлетит,
Вырвет с корнем и сокрушит.
Знайте, сердце мое тогда
Станет пламенем вместо льда.
Знайте, стану его женой!
Пусть приедет джигит за мной... »
Хан улыбкою просиял
И придворных своих созвал,
Приказал разгласить тотчас
Высочайший такой указ:
«Эй, джигиты моей страны!
Вы в походах закалены.
Вам сверкает сквозь мрак времен
Красным золотом ханский трон,
Эй, скачите во весь опор!
Эй, летите на ханский двор!
Будет пир изо всех пиров,
Состязание удальцов.
И достанется сверх наград
Победителю Паризад,
Будет верной женой его,
А условие таково:
Там, где конный шумит базар,
Исполинский стоит чинар.
Корни в толщу земли вросли,
Ветви небо все оплели.
Пусть разгонит коня джигит,
Пусть на древний чинар взлетит,
Свалит дерево на скаку,-
И достанется смельчаку
Дочка ханская сверх наград,
Луноликая Паризад.
Эй, скачите во весь опор
Все джигиты на ханский двор!»

8

Степь закатная широка,
В алом пламени облака.
Тихо так, что услышишь тут,
Как травинки в степи растут,
Как роняет степной тюльпан
Лепестки на седой курган,
Как звенят угольки в костре,
Догорающем на заре
И сидит над костром пастух,
Горьковатый вдыхает дух,
Низко голову опустил,
Руки смуглые уронил.
Овцы сонные шерстяной
Окружили его стеной
В красноватом костра огне
Овцы что-то жуют во сне
Звезды выплыли на простор.
Дышат травы. Дымит костер.
Тает ночь... Напрягая слух,
Флейту в руки берет пастух,
И в напеве его слышны
Даже шепоты тишины
Только чьи-то шаги хрустят,
Чьи-то люди к нему спешат.
«Что сидишь, словно в землю врыт
Поднимайся скорей, джигит,
Лучший свой надевай чапан —
Ко двору тебя просит хан».
И пошел по степной тропе
Он навстречу своей судьбе,
Бросив стадо и посох свой,
Только флейту забрал с собой.

9

Вот и конный шумит базар,
Вот и темный стоит чинар,
Оплетает ветвями он
Весь лазоревый небосклон.
Вот, величием осиян
В златотканом халате хан,
Рядом с ним, словно в звездах ночь,
Красотою сверкает дочь
И поодаль от ханских слуг
Перед ними стоит пастух.
«Ты откуда и кто, герой?»
«Мудрый хан, я пастух степной».
«Твоему я приходу рад.
Как зовут тебя?»
«Я — Буньяд».
«Почему ж ты, Буньяд, проспал
И на скачки не прискакал?
Или ты, мой пастух, не рад
В жены высватать Паризад?
Или счастье нейдет к тебе
По заросшей степной тропе?»
И волшебница Паризад
К пастуху обратила взгляд,
И Буньяд на нее глядит...
Так звезда с высоты летит,
Золотую роняя пыль
На засохший степной ковыль,
И ковыль под ее лучом
Очарованным стал цветком,
Отраженным в речной воде.
Сам не веря своей звезде.
Опускает Буньяд свой взор,
Продолжает он разговор:
«Мудрый хан, я пастух простой,
Я живу в тишине степной
И не видел я никогда,
Чтоб летела ко мне звезда.
Счастье прячется от меня,
Чтоб найти его, нет коня.
Не по мне, видно, звездный свет,
Нет коня, значит, крыльев нет!
Все богатство мое со мной —
В этой дудочке золотой.
Хочешь, песню тебе спою
Про широкую степь мою?»
«Запоешь! — рассердился хан. —
Запоешь у меня, чурбан!..
Эй, ведите из табуна
Красногривого скакуна!
Если свалит чинар пастух,
Будь он на уха оба глух,
Будь он увальнем, дураком,
Прокаженным иль бедняком —
Я отдам ему в жены дочь,
Той отпраздную в эту ночь!
Нет терпения у меня...
Эй, ведите скорей коня!.. »

11

Где она? Почему она,
Как ненастная ночь, темна?..
И спокойно Буньяд идет,
Тихо руку ей подает,
Но она от руки любви
Отшатнулась, как от змеи.
И, отмеривая слова,
Процедила едва-едва:
«Вижу, ты победил, герой
Что же, можешь своей рукой
Ты холодную руку взять
И женою меня назвать
Я согласна идти на той —
Это право твое, герой.
Только как бы ты был любим,
Если б сердцем владел моим,
Если б выслушал ты меня,
Поднял меч и погнал коня
Вон туда, на огонь зари...
Как прикажешь ты?»
"Говори! Говори!
— прошептал Буньяд, —
Все, что хочешь, я сделать рад
Все дороги смогу пройти,
Лишь бы сердце твое найти.
Если сделать что не смогу,
Если буду еще в долгу, —
Откажись от меня тогда
Отвернись от меня, звезда!»
Со склоненною головой
Он услышал рассказ такой:
«В царстве ночи, где запад сед,
Есть гора человечьих бед:
Безобразна и высока,
Зацепилась за облака,
Черепами усыпан низ..
Див чудовищный Ялмогыз
У подножья горы сидит,
Кости желтые сторожит.
Кровь людская — его еда,
Не насытится никогда.
Смерть несет его каждый взгляд.
Изо рта его брызжет яд,
И от взмаха тяжелых рук
Цепенеет вся жизнь вокруг.
А вокруг до семи небес
Возвышается мертвый лес.
И безмолвно он стережет
Злой пучины водоворот.
У реки меж свинцовых глыб-
Только груды гниющих рыб,
За пучиной пески, пески,
Бесконечны и широки.
Если эти пески пройдешь,
И пучину переплывешь,
И пробьешься сквозь мертвый лес
Высотой до семи небес
Если ты богатырь такой,
Что сумеешь своей рукой
Ялмогыза убить в бою —
Поцелую руку твою,
Буду нежной тебе женой!
Поезжай, если ты герой!
Знай: когда б ни пришел назад,
Будет ждать тебя Паризад».
Удивленный народ роптал,
Хан от ярости весь дрожал.
Руки сжав, затаивши дух,
Слушал страстную речь пастух.
А потом поглядел сквозь пыль
На волнистый степной ковыль,
Богатырским повел плечом,
Оглядел скакуна кругом
И сказал: «По джигиту — честь.
Был бы конь, а наездник есть.
Чтобы счастье свое добыть,
Мир не трудно объездить мне!
Обещанье тебе даю:
Ялмогыза убью в бою,
Дайте меч по моей руке,
Дайте горстку земли в платке
И прощайте!» — и отдал он
Чаровнице земной поклон.
... Непроглядна ночная ширь
Едет к западу богатырь.