ФОНЕТИКА

В северотаджикском мы видим типичный таджикский вокализм, положенный в основу вокализма литературного языка, ровно "противоположного" вокализму современного фарси. Он заключается с одной стороны в сохранении маджхульных ē и ō классического фарси в виде е и ӯ соответственно, а с другой – в совпадении i и ī > и, u и ū > у, при этом последние гласные переходя в разряд неустойчивых. Исключение – и в конце слова, для которой применяется символ ӣ. Другое исключение – специфически таджикская «маджхулизация» и и у перед ҳ (придыханием) и ъ (айном) в закрытом слоге > в е и ӯ.

Например, если в персидском слова dozd и dud различаются гласными, то в таджикском в обоих словах гласный одинаков: дузд и дуд. Наоборот, если в персидском омонимичны šir «молоко» и «лев», то в таджикском они различаются: шир и шер соответственно.

Некоторые южные говоры различают рефлексы i и ī, u и ū, т.е. в этом отношении продолжают архаичный вокализм афганского дари, поэтому некоторые южные таджики говорят, мол, неразличение их на письме было целенаправленной диверсией советов с целью увода таджикского от произношения фарси и расчленения «единого могучего» фарси. На самом деле таджикское литератруное произношение и написание основано на северотаджикском диалекте, где это неразличение – реальность. Кстати, идентичная система вокализма присуща также ягнобскому и узбекскому языкам.

Можно заметить также упрощение -ая-, -ия-, -уя- > e: хонеш, қайчеш, гулеш – «его дом», «его ножницы», «его горло»

Из особенностей консонатизма северотаджикского пока вспомнилась деспирантизация поствокального х и ғ: устуқон вм. устухон «кость», дуруқ вм. дуруғ.

В самаркандско-бухарских говорах также часто смешиваются х и ҳ. На конце слова ҳ выпадает: ра «путь» (вм. роҳ), ма «месяц» (вм. моҳ; ср. архаичное а вм. о), ниго вм. нигоҳ «взгляд». Слово шоҳ «царь» может произноситься тремя способами: 1) шо, 2) шоҳ в высоком произношении, 3) шох – что создает ассоциацию с шох «рога»

Интересно также наличие двух вариантов фонемы Л, которые разных словах никогда не смешиваются: дил «сердце» (смягченное Л: диль) ~ сол «год» (почти несмягченное Л) В южнотаджикских говорах такого различения нет, поэтому северяне потешаются над их твёрдым произношением слова дил.

В конце слов группа хС и ҳС разбивается подобно узбекскому: тухум «яйцо» вм. тухм, шаҳ(х)ар «город» вм. шаҳр.

В быстрой речи может выпадать -р-: кардагӣ > кадагӣ «сделал»

ГЛАГОЛ
В разговорном таджикском существует специальная форма для выражения настоящего-определенного времени, и в отличие от персидского dārad mirad её употребление более формализовано.

Эта форма была введена и в литературный язык: рафта истодааст (т.е. (дее)причастие прош.вр. + перфект глагола истодан) – он идет (сейчас). Однако в таком виде она актуальна разве что для 15-го века, в живой речи она давно подверглась стяжению: Основа инфинитива + с + финитная форма глагола аст.

Ед.ч.
1л. рафсем
2л. рафсӣ
3л. рафсас

Мн.ч.
1л. рафсем
2л. рафсед/рафсетон
3л. рафсенд/рафсас

Стяжение часто затрагивает и саму основу:
кардан – кайсас «делает»
омадан – омайсас «приходит»
навиштан – навишсас «пишет»
хондан – хонсас «читает»
дидан – дийсас «видит»
харидан – харисас «покупает».
додан – дойсас «даёт»

Основная функция настояще-будущего времени – обозначать действие в будущем:
мекунад – «сделает»
мебиёд – «придет»
менависад – «напишет»

Употребление в смысле «делает вообще, каждый день» относительно более редко, типа вай мактаб-ба мехонад «он учится в школе». И здесь можно употребить настоящее-определенное: вай мактаб-ба хонсас.

Всегда в настояще-будущем употребляется глагол донистан «знать»: вай медонад «он знает», глаголы чувственного восприятия могут употребляться как в том, так и в другом времени: мебинам «я вижу» или «я увижу», дийсем «я вижу, я смотрю».

Аорист условного наклонения чётко различается от настояще-будущего и употребляется без приставки би-: Агар шумо сабзӣ тиед, мо ош мекунем «если вы дадите мокровки, мы сделаем плов»

Здесь интересно посмотреть на особые случаи суплетивизма основ глагола:
додан «дать» - метияд «даст» - те «дай» - тед «дайте» (вм. медиҳад – деҳ – диҳед)
омадан «приходить» - мебиёд «придёт» - биё «приходи» - биед «приходите» (реликтовая приставка би- «вросла» в основу) – вм. меояд – биё – биёед.
гуфтан «говорить» - мӯгӯд «скажет» - гӯй «скажи» - гӯед «скажите»

Широко используется причастие на -агӣ. Основная его функция – использование вместо прошедшего простого времени (которое тоже употребляется): дина рӯз вай ош кад/кадагӣ «вчера он сделал плов», додем душамбе-ба рафт/рафтагӣ «мой папа уехал в Душанбе».

Оно также используется как причастное опредление: рафтагӣ мардак бутунам ишкамдор буд «уехавший мужчина был очень пузатым»

Употребление перфекта ограничено: чи шудас? «что случилось?»

Прошедшее длительное мека(р)д/мека(р)дагӣ используется редко и чаще всего в сослагательном или предположительном значении.

Употрбеляется также формы на –од (из истод), типа рафтод, кадод, шудод прежде всего также в сослагательном значении: агар вай фикр (ме)кадод, фурсаташа а даст намедод «если бы он подумал, то не упустил бы случай»

Обладание выражается вместо глагола доштан «иметь» чаще всего оборотом-«быть»: пулам нест «у меня нет денег», моҳом-ба сабзӣ мӯл ҳаст «у нас много морковки».

Связка в настоящем времени чаще всего не используется: соат чанд? «сколько времени?», иногда используется перфект глагола будан: Самарканд калон шаҳар будас «Самарканд – это большой город». В отрицательном предложении используется не: ин шаҳар не, ин қишлоқ ягон «это не город, это село какое-то»

Долженствование выражается вместо глагола бояд предикативом даркор «надо»: мам-ба пул даркор «мне нужны деньги», омадагет даркор «ты должен придти», Масква-ба рафтан даркор не «не надо ехать в Москву».

Спсобность выражается причастием прош.вр. + глагол тунистан (литер. тавонистан) в личной форме: уруси-ба гап зада метунӣ-мӣ? «по-русски можешь говорить?»

Интересно выражается понятие памяти:
Эсам-ба ту «я помню тебя»
Эсат-ба ман «ты помнишь меня»

Клаусхон, вы как всегда правы