Ты, чье сердце - гранит, чьих ушей серебро - колдовское литье.
Унесла ты мой ум, унесла мой покой и терпенье мое!

Шаловливая пери, тюрчанка в атласной каба,
Ты, чей облик - луна, чье дыханье - порыв, чей язык - лезвиё!

От любимого горя, от страсти любовной к тебе
Вечно я клокочу, как клокочет в котле огневое питье.

Должен я, что каба, всю тебя обхватить и обнять,
Должен я хоть на миг стать рубашкой твоей, чтоб вкусить забытье.

Пусть сгниют мои кости, укрыты холодной землей, -
Вечным жаром любви одолею я смерть, удержу бытие.

Жизнь и веру мою, жизнь и верую мою унесли
Грудь и плечи ее, грудь и плечи ее, грудь и плечи ее!

Только в сладких устах, только в сладких устах, о Хафиз, -
Исцеленье твое, исцеленье твое, исцеленье твое!

Вчера из мечети вышел наш шейх - и попал в погребок.
Друзья мои, суфии! Нам-то какой же в этом урок?

Лицом повернуться ль к Каабе нам, мюридам простым,
Когда наш почтенный учитель прямо глядит в кабачок?

Давайте станем жильцами трущобы магов и мы, -
Тот в день предвечный решили. Таков уж, видно, наш рок!

Узнать бы мудрым, как сладко сердцу в оковах кудрей, -
За теми цепями в погоне безумцы сбились бы с ног.

Едва лишь сердцу в добычу попался душевный покой,
Ты кольца кудрей распустила, и он ускользнул под шумок._

Раскрыл мне твой лик благодатный, как милости чудо понять,
И вот - кроме "благо" и "милость" - в Писанье не вижу я строк.

Из камня пускай твое сердце - неужто не вспыхнет оно
Огнем пепелящим стенаний, в которых мой сон изнемог.

Кудрей твоих ветер коснулся, и мир почернел предо мной -
Вот прибыль одна, что из мрака кудрей я любимых извлек!

Стрелою стенаний пронзаю я небо - замолкни, Хафиз!
Щади свою бедную душу: убьет тебя этот стрелок!

Где правоверных путь, где нечестивых путь?
О, где же?
Где на один вступить, с другого где свернуть?
О, где же?

Как сравниваешь ты дом праведных и дом беспутных?
Где лишь в молитвах суть, где только в лютнях суть?
О, где же?

Постыла келья мне, и лицемерье рясы - также.
Где магов тайный храм? Где мне к вину прильнуть?
О, где же?

Всё вспоминаю дни, когда с тобою был я рядом.
Где ревность, где слова, лукавые чуть-чуть?
О, где же?
Прах у твоих дверей к глазам своим прижму -
О, сладость!
Где жить мне без тебя, где свой огонь задуть?
О, где же?

Хафиз, тебе не даст ни мира, ни услад покоя.
Где он найдет покой, свою утешит грудь?
О, где же?

О суфий, розу ты сорви, дай в рубище шипам вонзиться!
Снеси ты набожность в кабак, - не стоит с показной возиться!

Безумным бредням, болтовне ты предпочти напевы чанга,
Ты четки отнеси в заклад - и заживи, как винопийца!

Твои молитвы и посты отвергли кравчий и подруга,
Так лучше восхвали весну, хотя она и озорница!

Смотри, владычица сердец, я разорен вином багряным,
Но ради родинки твоей готова кровь моя пролиться!

О Боже! В дни цветенья роз прости рабу его проступки, -
Пусть радуется кипарис и весело ручей струится!

О Ты, чей путь меня привел к желанной влаге высшей цели, -
Хотя бы каплей должен ты со мной, ничтожным, поделиться!

За то, что никогда глаза не видели красу кумиров,
Да будет мне теперь дана от Божьей милости частица!

Когда подруге поутру нальешь вино, скажи ей, кравчий:
"Хафизу чашу подари, - всю ночь не спал он, чаровница!"

Дам тюрчанке из Шираза Самарканд, а если надо -
Бухару! А в благодарность жажду родинки и взгляда.

Дай вина! До дна! О кравчий! Ведь в раю уже не будет
Мусаллы садов роскошных и потоков Рокнабада.

Из сердец умчал терпенье - так с добычей мчатся турки -
Рой причудниц, тот, с которым больше нет ширазцу слада.

В нашем жалком восхищенье красоте твоей нет нужды.
Красоту ль твою украсят мушки, краски иль помада?

Красота Юсуфа, знаю, в Зулейхе зажгла желанья,
И была завесы скромной ею сорвана преграда.

Горькой речью я утешен, - да простит тебя Создатель! -
Ведь в устах у сладкоустой речь несладкая - услада.

Слушай, жизнь моя, советы: ведь для юношей счастливых
Речи о дороге жизни - вразумленье, не досада.

О вине тверди, о пляске - тайну вечности ж не трогай:
Мудрецам не поддается эта темная шарада.

Нанизав газели жемчуг, прочитай ее, - и небом
В дар тебе, Хафиз, зажжется звезд полуночных плеяда.

© Перевод К.Липскерова

Коль примет сердце и любовь красавица Шираза – сам
Ей Самарканд и Бухару за родинки красу отдам.

Слуга, скорей вина долей! Нам равных не найти в раю
Ни струям рокнабадских вод, ни мосаллинским цветникам!

Увы, цыганок этих смех, шум шаловливых шуток их
Воруют стойкость из сердец, как слуги яства по столам.

Нужна ли Друга красоте моя ничтожная любовь,
Румяна, мушки и сурьма нужны ль прекраснейшим чертам?

Узнал я, сколь хорош Юсуф, и я постиг, что Зулейху
Нельзя упрятать от любви всем целомудренным чадрам.

Ты бранью жалуешь меня – мне лишь молиться за тебя:
Пристала горечь резких слов сладчайшим лаловым губам.

Ученью внемли, о душа! И жизнь сама не так нужна,
Как Старца мудрого совет счастливых юношей сердцам:

Пой про любовь и про вино, постичь суть мира не дано –
Она для разума темна и не подвластна мудрецам!

Газель, Хафиз, ты сочинил, стихи, как жемчуг, просверлил –
Так спой, чтоб звездами с небес награды сыпались стихам.

© Перевод М.Дьяконова

Те, кто взглядом и прах в эликсир превратят,
Хоть однажды на жизнь эту бросят ли взгляд?

Утаю от врачей мои скорби. Быть может,
За чертой бытия мой недуг исцелят.

Мой кумир не снимает с лица покрывала,
Что же столько о нем небылиц говорят?

И гуляка и постник равны перед Богом.
Лучше в добрых делах ты найди тарикат.

Я - отступник любви, устремленный к познанью,
Стал мужам просветленным поистине брат.

Смутно там - за завесой. Когда же завеса
Упадет, что увидим? Что нам возгласят?

Плачут, внемля мне камни, и круг прозорливых
Слушать повести сердца поистине рад.

Пей вино! Даже сотня грехов твоих скрытых
Благочестия ложного лучше в сто крат.

Я боюсь, что завистники платье Юсуфа
Разорвут, чистоту клеветой омрачат.

Пусть в руинах окраин пред лавкою винной
Толпы рэндов вершат винопитья обряд.

Буду втайне скорбеть, ибо чистые сердцем
О несчастье и счастье своем не кричат.

Пей, Хафиз! Ты едва ль удостоишься встречи...
Ведь султанши на жалких бродяг не глядят!

Эй, проповедник, прочь поди! Мне надоел твой нудный крик.
Я сердце потерял в пути. А ты что потерял, старик?

Среди всего, что сотворил из ничего Творец миров,
Мгновенье есть; в чем суть его - никто доселе не постиг.

Все наставленья мудрецов - лишь ветер у меня в ушах,
Пока томят, влекут меня уста, как сахарный тростник.

Не сменит улицу Твою дервиш на восемь райских кущ,
Освобожден от двух миров - своей любовью он велик.

Хоть опьянением любви я изнурен и сокрушен,
Но в гибели моей самой высокий строй души возник.

В несправедливости ее, в насилии не обвиняй!
Скажи: то милости поток и справедливости родник!

Уйди, Хафиз, и не хитри! И сказок мне не говори!
Я прежде много их слыхал и много вычитал из книг.

Звени, сладкозвучного чанга струна – еще,
и еще, и опять!
Проси веселящего душу вина – еще, и еще,
и опять!

С красивою куколкой сидя вдвоем,
с ее обольстительных уст
Срывай поцелуи в саду дотемна –
еще, и еще, и опять!

Как может непьющий вкусить от плодов любви, красоты, бытия?
Да будет заздравная чаша полна – еще, и еще, и опять!

Богатствами запахов, звуков, картин меня одарила любовь,
Без счета, как золотом
дарит казна, - еще, и еще, и опять!

О ветер рассветный, лети
в тот квартал, где милая сердцу живет:
Пускай вспоминает Хафиза она – еще, и еще, и опять!

© Перевод Г.Плисецкого

Я в реки превращу глаза, терпенье
возвращу пескам,
А сердце грешное свое швырну
в морские волны сам.

Из сдавленной грехом груди я извлеку палящий вздох,
Чтоб искупительным огнем испепелить твой грех, Адам.

Я ранен огненной стрелой.
Дай мне вина, чтобы спьяна
Узлы на поясе твоем
я уподобил Близнецам.

На Сулейманов
трон плесну
из чаши влагою хмельной
И рокот чанга вознесу
я к светозарным небесам.

Основа счастья моего – там,
где любимая моя.
Стараться буду поскорей я тоже оказаться там.

Скорее пояс развяжи, в короне
солнечной луна,
Чтобы скатилась голова влюбленного
к твоим стопам.

Хафиз, откладывать не смей на завтра счастья своего:
Ошибка и великий грех – доверить жизнь
свою часам.

© Перевод Г.Плисецкого