Итак, первый иранский фильм:

Дети неба

Режиссер:
Маджид Маджиди - مجید مجیدی

Оператор: Парвиз Малекзаде – پرویز مالکزاده
Сценарист: Маджид Маджиди - مجید مجیدی
Композитор: Керван Яханшахи – کروان یاخانشاهی

1999

Номинация «Оскар» за лучший иностранный фильм.
Приз за лучший фильм на МКФ в Монреале.

Производство киностудии «Данá» - «دانا».

В ролях: Амир Наджи - امیر ناجی
Мир Фарах Хашимийан -  میر فرح هاشیمسیان 
Бахаре Сиддиги -  بهاره صدیقی 
Нафисе Джафар Мохаммади -  نفیسه جعفر محمدی
Фереште Сарабанди - فرشته سرابندی
Камал Мир Карими - کمال میر کریمی
Бехзад Рафии - بهزاد رفعی

Сюжет фильма, на первый взгляд, прост и незатейлив. Обычная иранская семья, живущая в стесненных обстоятельствах: непрактичный и добрый отец, подносчик чая, снимающий квартиру в перенаселенном квартале старого города, изможденная болезнью и бытом кроткая худенькая мать; смуглый подросток, любящий гонять футбол на маленьком дворе, полном шумящей детворы, да младшая сестра его, девочка в белом макнаэ, с сияющими чёрными глазами. Однажды у  Захры порвались задники красных туфелек с большими розочками, в которых она ходила в школу. Али отнес их к сапожнику, на починку. Но вот беда: возвращаясь домой, забежал купить продуктов для матери и положил туфли у входа в лавку. Проходил слепой бедняк с тачкой, собирающий полиэтиленовые пакеты и взял туфельки.

Мальчик потрясен. Он безуспешно роется в деревянных ящиках, навлекая на себя гнев торговца, которому семья уже задолжала немаленькую, по понятиям семейства Али, сумму. С позором выгнанный из лавки, он уныло бредет по узким улочкам. Что делать, как предстать перед Захрой с пустыми руками? В чем любимая сестра завтра пойдет в школу? Тем временем, дома разгорелся нешуточный скандал: домовладелец накинулся с угрозами на мать Али, требуя заплатить просроченную квартирную плату и прекратить мыть ковры на дворе. Бесшумно проскользнув мимо шумно сокрушающихся женщин к двери, он видит Захру, старательно качающую на коленях новорожденного младенца. Что делать? Сестра радостно подбегает, заботливо уложив дитя: где туфли? она немедленно хочет примерить заново, надеть эти удивительные, красные туфельки с большими розочками. Приходится сказать – туфель нет, они потеряны. Девочка тихо плачет, утирая слезы. Повторные поиски в лавке безуспешны и чуть было не заканчиваются для Али головомойкой. Куда пойти, ведь родители очень бедны, безденежны и не смогут купить Захре новые выходные туфли? Тут Али предлагает фантастический план: Захра будет надевать его кроссовки утром, на первую смену. Потом она должна быстро добежать до дому и отдать обувь. А уж он, как-нибудь, добежит до школы вовремя. Главное – чтобы не узнали родители…

Захра печально бродит по школьному двору, внимательно изучая туфли на ногах у школьниц; и вдруг! о чудо! видит их на безмятежно уплетающей шоколад сверстнице. Подойти к девочке и открыто потребовать свои туфли Захра стесняется, зовет на помощь брата. Вечером они, взявшись за руки, бесшумно пройдут за незнакомкой в красных туфлях к ее дому и, потрясенные, увидят слепого бедняка, ее отца, который  невольно оставил Захру босой. Отныне речи не может идти о каких-то требованиях, новая обладательница красных туфелек становится подругой. Даже новый шок, известие о том, что туфельки безжалостно выкинуты на помойку, не озлобляет ее.

Необходимое отступление: брат и сестра недаром носят многозначительные имена Али и Захры – самых почитаемых, после пророка Мухаммеда, в двенадцатимамном шиизме личностей. Подобно своей знаменитой тезке, Фатиме, Захра будет совершать каждодневные маленькие подвиги, все быстрее и быстрее пробегая расстояние от школы до дома. А ее брат примет участие в большом забеге на несколько километров, чтобы раздобыть вожделенный приз на третье место - новые кроссовки. Он уже все обдумал, их можно будет разменять на новые красивые туфельки для сестры - и Захра уже сможет никого не стыдясь, спокойно пойти в школу. Не бог весть, какой подвиг. Но ведь жизнь-то человечья и состоит из таких каждодневных подвигов.

Я рассказал некоторые эпизоды «Детей Неба». «И она прервала дозволенные речи…» (с). Кто хочет – пусть посмотрит, фильм имел большой успех на фестивалях больших и малых.

Напоследок еще несколько наблюдений.

Оригинальны эстетически-изысканные, концептуальные технические решения в «Детях Неба». Видеополотно представляет собой редкий образец рапидной съемки: камера то скользит вместе с бегущими фигурами детей, то запечатлевает их с определенного, четко зафиксированного угла. Звуковое сопровождение в фильме строго дозировано, оно часто подается лишь в определенные, самые напряженные моменты – при поиске туфелек Захрой, в последний мгновенья перед финишем… Все остальное звуковое пространство заполнено диалогами, уличным гомоном, шумом листвы. В этом, намеренном игнорировании «гламура» - секрет удивительной «документальности», жизненности создаваемых режиссером кинозарисовок жизни восточного мусульманского города.

Фильм полон тонких наблюдений за каждодневной жизнью послереволюционного иранского общества, многочисленных (и очень точных) этнографических деталей. Действие происходит, в одном из небольших городов со смешанным тюрко-персидским населением, возможно, в Хамадане. Во всяком случае, мне так показалось, потому что во время Ашуры хор прихожан большой соборной мечети торжественно исполняет марсиййе на азери. Но, может, я ошибаюсь, и это север Хорасана – там тоже есть тюрки, переселенные афшарами на восточные границы. Но – кажется, северо-западный Иран. В принципе, старый иранский, в том числе, южноазербайджанский городок – это улицы, бесконечно петляющие узкие улочки, придорожные канавы, бесчисленные магазины, магазинчики, магазята; стайки чудно поющих, щебечущих черноглазых девочек в аккуратных хиджабиках и больших ранцах за спиной, торопящиеся в школу; полноватые люди, лениво бросающие мусор прямо на мостовую; орущие уличные разносчики;  глупенькие полицейские с широкой улыбкой на лице; пахнущие благовониями стройные белокожие девушки в покрывалах с шелковыми отворотами в кроваво-красную розочку, идущие мелкой поступью с кротко потупленной головой, вдруг неожиданно обжигающие каким-то темным, исступленно жаждущим, манящим взором; наглые сербазы в тяжелых зашнурованных ботинках и пятнистой униформе; аппетитные ханум в дурацких балахонах, простодушно размалеванные во все цвета радуги, самодовольно шествующие по тротуарам с заботливым мужем и обязательной парой ребятишек; длинноволосая бездельная молодежь, лихо гоняющая на приволье своих механических росинантов; запах пряностей в лавках, спокойные «стражи» с короткими автоматами на перекрестках, неграмотные, толстые и добрые продавцы всякой всячины в закусочных; солидные моллы в больших тюрбанах и плотных коричневых накидках - абе, вышагивающие на пятничную молитву; могучие и молчаливые, узкоглазые водилы-«дальнобойщики», небрежно прислонившиеся к большим фургонам; разбойничье-смуглые, небритые, шибко весёлые личности в черных рубашках с длинными рукавами, с обязательным серебряным кольцом на безымянном пальце с таинственно отсвечивающим камнем-агатом, где вырезаны священные имена двенадцати имамов; в потертых, черных же, джинсах, верхом на каких-то потрепанных металлических тарантасах и старых мотороллерах, выскакивающие из-за угла, словно чёртики из коробки, из этой соловьевской карнавальной  насреддиниады…  (описываю эту феерию из закоулков своей памяти…) Хорошо показана пропасть, существующая между богатыми и бедными в иранском обществе – да, так оно и есть, бедняки в этой стране до сих пор ездят на велосипедах с неисправными тормозами и годами мечтают по покупке старого холодильника; а богачи, зачастую одетые в европейские костюмы и шикарные декольтированные платья на свадьбах, вовсю наслаждаются жизнью за высокими стенами частных владений. Однако, внутренне иранское общество все же довольно однородно. Даже позорная и развращенная до мозга костей шахская диктатура не смогла изменить добродушный и, с ленцой, характер иранского народа - исламский Восток никогда не знал надменной земельной и финансовой аристократии, буквально смешивающих простолюдинов с грязью и ныне застенчиво прикрытых завесой политкорректности. Только здесь возможно такое: ласково беседующий с поденным работником старый хозяин особняка, растроганный работник, отказывающийся от платы – это не фантастика, это я видел в Иране каждый божий день. У нас, в Северном Азербайджане, положение пока еще не очень отличается, даже при всей омерзительной, серой слякоти, обволакивающей жизнь среднестатического обывателя.

Резюме. С эстетической и этической точки зрения фильм снят идеально. Безусловно, этапный фильм; шедевр современного реалистичного иранского кинематографа. Критических замечаний нет.

Спасибо за высокую оценку. Постараюсь не разочаровать форумчан в дальнейшем...