Вечером на даче полез в шкаф для забытых книг и наткнулся на некогда любимое чтение – книгу Е. В. Завадской «Мудрое вдохновение» о жизни китайского художника-литератора Ми Фу. Вспомнилась командировка в Казахстан на Каменское плато близь Алма-Аты. В то время мой напарник изучал один из стилей У-шу (увлёк и меня), и в местном книжном магазинчике мы наткнулись на эту книжку. Потом, конечно, углубился, приобрёл двухтомник «Древнекитайская философия», который кому-то дал почитать и больше не увидел. Но «Мудрое вдохновение» сохранилось.
Что особенно меня поразило тогда, это то, что эпизоды деяний и творчества людей, живших сотни и тысячи лет назад, сохранились в памяти потомков и почитаются ими до сих пор. Ни многочисленные войны, ни нашествие орд Чингисхана, ни культурная революция оказались не властны над высоким искусством.
Кто такой Ми Фу? Это художник-литератор (вэньжэнь), живший на рубеже XI-XII столетий. Один из основателей школы вэньжэнь хуа. В Китае множество школ и стилей, соперничающих, поддерживающих или отрицающих друг друга. Согласно вэньжэнь, мудрость – это пребывание в истине, а не знание о ней. Основное сочинение Ми Фу – трактат «История живописи» (Хуа ши).
Интересно и необычно описание истоков эстетики веньжэнь (из труда Хуа ши). Автор вспоминает хорошо известную притчу о журавле.
Свернутый текст
Правитель Вэй (IV в до н.э.) любил этих прекрасных птиц за их повадку, столь изящную и вдохновенную. И однажды во время битвы, засмотревшись на одного из журавлей, проиграл сражение. Он потерял свои владения из-за этой пагубной склонности. На долгие века притча стала предметом неутихающих споров. Одни возмущались беспечностью Вэя, другие восхищались. Знаменитый каллиграф Ван Сичжи (IV в.) был среди одобрявших, и его одобрение беспечности образовало школу.
В 353 г. сорок один литератор собрались в загородном доме Ван Сичжи, который назывался «Павильон орхидей» (Ланьтин) и был расположен на живописном острове посреди реки. На севере Китая бушевала война, но здесь царила беспечность. Гости развлекались тем, что запускали по течению чарки с вином на листьях лотоса, а потом ловили эти чарки, выпивали вино и читали стихи (ритуал лю шан). Когда наступил вечер, гости записали свои стихотворения на свитках, многие были в таком состоянии, что едва изобразили несколько иероглифов.. Написал своё стихотворение и Ван Сичжи. Ко всему собранию стихов он добавил ещё предисловие (сюй). Именно это предисловие вошло в века, как шедевр «всех времён и народов». Несомненно, сюй было создано с божественной помощью, ибо, сколько впоследствии не пытался мастер вновь обрести совершенство, которого достиг в Павильоне орхидей, он никогда более не смог подняться к таким вершинам искусства. Свиток хранился много веков, как божественная драгоценность, пока не исчез при расхищении императорских могил династии Тан. К счастью, к тому времени было сделано множество копий Ланьтин сюй. И усилия знатоков были направлены на выявление степени приближения копий к автографу. Но даже лучшие из них были лишь слабым отражением оригинала.
Века не затмили славы великого каллиграфа. И до последнего времени в Китае помнят и чтут знаменитый текст, написанный однажды весенним вечером в далёком четвёртом столетии.
Одно из достоинств книги о Ми Фу - необычный слог, как журчание ручья: «Уступая по очереди то зову гражданского долга, то склонности к уединению, Ми Фу стремился найти между двумя этими крайностями неоконфуцианского и даосского идеала труднодостижимое равновесие». И дальше – в том же стиле.
Книга несёт множество откровений. Например, о том, что постичь смысл каллиграфии возможно только после многолетних упорных занятий. Часто встречаются совершенно необычные моменты. Так, исследуется проблема звучания имени Фэй или Фу. Сначала мастер записывал своё имя иероглифом фу, означавшим «вышитый голубым и чёрным орнамент в виде знака правосудия на нижней кайме одеяния императора». Но в 40 летнем возрасте он изменил написание имени на иероглиф с тем же чтением фу, но означавшим «фартук торжественного костюма». Характерно множество псевдонимов Ми Фу, которые выражали различные грани его личности.
Духовная жизнь мастера шла «поверх барьеров» суетного бытия, в искусстве своём он хотел воплотить лишь то, «о чём поёт ветер». Его мудрое вдохновение стало высшим знаком подлинности в китайской классической культуре.
О Е. В. Завадской: [ТУТ].
Каллиграфия Ми и Фу: [ТУТ, или ТУТ], а вот образец:
. А песенка про "Весёлый ветер" на слова сл. В.Лебедева-Кумача! Я просто чувствую и реально вижу, как он надувает паруса великолепной яхты "Дункан". "На верхушке ее бизань-мачты развевался английский флаг, а на голубом вымпеле грот-мачты виднелись расшитые золотом, увенчанные герцогской короной инициалы "Э.Г." 
Позже увлеклась Бернардом Шоу. 
