Абульхасан Рудаки(860-941г)
Поэт Абу Абдаллах (по другим данным, Абуль Хасан) Джафар Рудаки родился около 860 года в селении Панджрудак. Считается родоначальником поэзии на фарси. Рано прославился как певец и музыкант-рапсод, а также, вероятно, и как автор. Будучи, по преданию, слепым от рождения, тем не менее он получил хорошее схоластическое образование, знал арабский язык. Свыше 40 лет возглавлял плеяду поэтов при дворе саманидских правителей Бухары, достигнув большой славы и богатства. Незадолго до смерти подвергся изгнанию и умер в нищете. Из литературного наследия Рудаки — по преданию, более 130 тысяч двустиший — до нас дошла едва лишь тысяча двустиший.
СТИХИ О СТАРОСТИ
Все зубы выпали мои, и понял я впервые,
Что были прежде у меня светильники живые.
То были слитки серебра, и перлы, и кораллы,
То были звезды на заре и капли дождевые.
Все зубы выпали мои. Откуда же злосчастье?
Быть может, мне нанес Кейван удары роковые?
О нет, не виноват Кейван. А кто? Тебе отвечу я :
То сделал Бог, и таковы законы вековые.
Так мир устроен, чей удел - вращенье и круженье,
Подвижно время, как родник, как струи водяные.
Что ныне снадобьем слывет, то завтра станет ядом.
И что ж? Лекарством этот яд опять сочтут больные.
Ты видишь: время старит все, что нам казалось новым,
Но время также молодит деяния былые.
Да, превратились цветники в безлюдные пустыни,
Но и пустыни расцвели, как цветники густые.
Ты знаешь ли, моя любовь, чьи кудри словно мускус,
О том, каким твой племянник был во времена иные?
Теперь его чаруешь ты прелестными кудрями,
Ты кудри видела его в те годы молодые?
Прошли те дни, когда, как шелк, упруги были щеки,
Прошли, исчезли эти дни и кудри смоляные.
Прошли те дни, когда он был, как гость желанный, дорог;
Он, видно, слишком дорог был - взамен пришли другие.
Толпа красавиц на него смотрела с изумленьем,
И самого его влекли их чары колдовские.
Прошли те дни, когда он был беспечен, весел, счастлив.
Он радости большие знал, печали – небольшие.
Деньгами всюду он сорил, турчанке с нежной грудью
Он в этом городе дарил динары золотые.
Желали насладиться с ним прекрасные рабыни,
Спешили крадучись к нему тайком в часы ночные.
Затем что опасались днем являться на свиданье:
Хозяева страшили их, темницы городские!
Что было трудных для других, легко мне доставалось :
Прелестный лик, и стройный стан, и вина дорогие.
Я сердце превратил свое в сокровищницу песен,
Моя печать, мое тавро – мои стихи простые.
Я сердце превратил свое в ристалище веселья,
Не знал я, что такое грусть, томления пустые.
Я в мягкий шелк преображал горячими стихами
Окаменевшие сердца, холодные и злые.
Мой слух всегда был обращен к великим словотворцам,
Мой взор красавицы влекли, шалуньи озорные.
Забот не знал я о жене, о детях, о семействе,
Я вольно жил, я не слыхал про тяготы такие.
О, если б, Мадж, в числе повес меня б тогда ты видел,
Я не теперь, когда я стар и дни пришли плохие,
О если б видел, слышал ты, как соловьем звенел я,
В те дни, когда мой конь топтал просторы луговые.
Тогда я был слугой царям и многим – близким другом,
Теперь я растерял друзей, вокруг – одни чужие.
Теперь стихи мои живут во всех чертогах царских,
В моих стихах цари живут, дела их боевые.
Заслушивался Хорасан твореньями поэта,
Их переписывал весь мир, чужие и родные.
Куда бы я ни приходил в жилища благородных,
Я всюду яства находил и кошели тугие.
Я не служил другим царям, я только от Саманов
Обрел величье, и добро, и радости мирские.
Мне сорок тысяч подарил властитель Хорасана,
Пять тысяч дал эмир Макан – даренья недурные.
У слуг царя по мелочам набрал я восемь тысяч,
Счастливый песни я слагал правдивые, прямые.
Лишь должное воздал эмирам мне щедростью подобной,
А слуги следуя царю, раскрыли кладовые.
Но изменились времена, и сам я изменился,
Дай посох : с посохом, с сумой должны брести седые.
